2 ч. 22 гл. Крушение хрустальных замков

Глава двадцать вторая
Крушение хрустальных замков

А в это время
6 декабря 1997 года
21.30
Уложив детей спать, Аня стала молиться. Она попросила у Отца прощения, что делает это лежа, а не как обычно, стоя на коленях. Сегодня она очень устала. Когда она вернулась с детьми от Вали, отвезя Мишу в реабилитационный центр для наркозависимых, то застала дверь дома распахнутой настежь.
Мало того, что в комнате было зверски холодно, там стоял страшный беспорядок, словно после обыска. Чуть согревшись и сосредоточившись она стала подсчитывать потери. Все ценное, что у нее было: магнитофон, мобильник, пейджер, кожаная куртка, все приличные вещи, фен и миксер все исчезло.
- Как ты прекрасен, мой Господь! Ты никогда не опаздываешь! Как хорошо быть тебе послушной! Если бы я не отвезла сегодня Мишу в ребцентре, то тысяча долларов досталась бы ворам… - делая в комнате, порядок Аня обнаружила помятую записку с ошибками, написанную корявым детским почерком:
« Тотя Аня! Я нивеноватая ето мама заставила меня залесть в форточку и открыть двери. Извените миня если сможите. Я вас оченьлюблю Марина.»
- Боже, помилуй, спаси и сохрани это дитя, благослови ее маму и наставь на путь истинный…- молясь сквозь горькие слезы, Аня заснула.
Ей приснился чудный сон: Дима сидел рядом на ее постели и гладил по волосам. Она хотела его спросить, где же он так долго был, но ее разбудил ужасно громкий и истеричный звонок в дверь.
7 декабря 1997 года
01.30
На ощупь ища тапочки, протирая глаза с трудом приходя в реальность, после сладкого сна, Аня пошаркала к двери, злая на нежданного гостя за то, что он так и не дал ей поговорить с любимым, хотя бы во сне:.
- Вот здрасте вам среди ночи! Кого бы это могло принести в такое время? Кто там?
- Аня, это я !- послышался охрипший от рыданий женский, до боли знакомый голос.
- Кто это?- Аня приоткрыла дверь и отшатнулась от неожиданности. – Ксюха?
Оксана бросилась на шею Ане:.
- Они его убили! Сволочи, ненавижу! Он, умирает!
Ане на миг почудилось что она еще не проснулась и это просто кошмарное продолжение сладкого сна:
- Кто? Как умирает? Я ничего не понимаю!
- Мишка! Мишенька! Они его убили! – в истерике Оксана сползла на пол не отпуская Анины ноги.
- Где? Я же его днем отвезла в ребцентр! - Аня пыталась оторвать от себя Оксану и добиться от нее хоть какого-то членораздельного ответа.
- То-то и оно! Они и убили!
- Кто убил?
- Они! Анька, поехали скорее, такси ждет! - Оксана стала тащить Аню за обе руки.
- Куда? Да подожди ты, у меня же дети! Господи, сейчас я их одену! - Аня металась по комнате, не соображая, что одеть.
Ксюша лишь на миг удивилась, но не стала задавать лишних вопросов и уже заматывала в одеяло девочку:
- Заворачивай Димку в одеяло, а вещи бери с собой! Скорее поехали Анечка, умоляю! Там Поля и Вова сами! Если Миша умрет и и-и- и-и…- Оксана завыла упершись лбом в дверь.
- То убили, то умрет – я ничего не понимаю! Тихо! Разбудишь, детей !- Аня уже запаковала Диму, сбрасывая вещи и детское питание в сумку.
Лишь в машине Оксана чуть пришла в себя и смогла более или менее членораздельно отвечать на Анины вопросы и объяснить что произошло.
У Ани же разболелась голова и стали дрожать руки:
- Что же с ним случилось? Я же его отвезла, уплатила...
- Уплатила! То-то и оно! Они Мишке чек принесли о том, что услуги мол оплачены и можешь брат расслабиться и почивать в мире и покое. Он сразу понял, что это ты за него уплатила, а он то по наивности своей думал, что это его просто так приняли за заслуги перед родиной, по выслуге лет, в качестве благотворительности.
- Кто ему чек показал? Костик? Ну кто его за язык тянул? Я же просила помолчать пока! - вспыхнула Аня.
- Так ото ж! Братья наши « мудры как змеи и кротки как голуби». Детская непосредственность. Возрадовались, не сумели своего восторга сдержать, мол не даром столько сеял наш наставник, брат Михаил, побеспокоился Бог о нем и оплатил его счета!
- Господи, что же они такие недалекие? Они, что первый день Мишку знают? Да сами же наркоманами были, должны же понимать, как у человека от этой дряни психика повреждается! Чего лишнего болтать-то... – недоумевала Аня.
- Выдела бы ты благочестивую рожу Русланчика, когда я за Мишкой по его звонку и примчалась, когда он им там правду матку стал резать и все на чистоту выкладывать! Смотрит на меня так кротко и говорит: « Твоего мужа бывшего, какая-то девица привезла и денег уплатила, а он неадекватен в своем поведении и ребцентр ему не поможет!» Мол надо его в психбольницу определять и так ехидно ухмыляясь поинтересовался, в какой же я теперь церкви и как мой брак повторный Господь созидает.
Вот крысеныш! Мы же с Мишей его из подвала выволакивали, где он заживо разлагался от наркоты! Мы же выхаживали его, как родного сына! А он забыл все?! Думаешь деньги отдали? Шиш! Говорят, все через бухгалтерию оформлялось и поэтому обратно получить их нет никакой возможности! Я им устрою, бухгалтерию мародерам хреновым! Я этого беспредела, так не оставлю! Нельзя беззаконие безнаказанным оставлять… – Оксана задыхалась от негодования. - Козлы такие неблагодарные! Все они одним миром мазаны в этих ребцентрах! Только именем Бога прикрываются, а сами деньгам поклоняться!
Аню больно резанули Оксанины слова хотя она сама частенько возмущалась встречаясь с таким вопиющим безразличием к человеческой жизни:
- Прекрати, Оксана! Не стриги всех под одну гребенку! Все люди разные, да и не нам судить, каждый перед Богом за себя ответит. Да Бог с ними с тем деньгами, значит им нужнее. С Мишкой то что?
- Мы как домой приехали, такое с ним началось! Я за него помолиться хотела, так он меня чуть не задушил. А потом стал мебель крушить, посуду бить, книги рвать. Газовую плиту поднял и хотел с балкона выбросить! Где только сила взялась? Ведь едва на ногах то стоял! Я уже действительно думала ему психушку вызывать. Еле уложила дала успокаивающее, а пока ходила за водой на кухню он всю пачку и уписал. Я вызвала скорую - они не едут. Я Мишку на тачку, пока окончательно не отморозился и в больницу. А они мне: «Наркоманов не принимаем! Он конченый, все равно помрет скоро. Чего на него медикаменты будем зря тратить?» Ненавижу их всех!
Как домой вернулись, Мишка стал совсем тухнуть. Только попросил, чтобы дети приехали и тебя чтобы привезла, мол хочет попрощаться и отключился. Теперь он не на, что не реагирует. Что теперь будет Аня?
Оксана заплатила таксисту столько, что они за двадцать минут промчал пол города.
02.10
Миша лежал на постели сосем белый, кровь отхлынула от лица. Пульс почти не прощупывался - жизнь покидала его.
- Надо бы ему желудок промыть… Хотя, теперь уже наверное поздно…- Аня обреченно опустилась рядом с Мишей на колени и прильнула губами к его холодной руке.
Оксану бил озноб:
- Ты же теперь медсестра! Сделай, что ни будь!
- Ну, я не медсестра, а санитарка и медикаментов у меня нет… Да и не помогут они уже.
- Что же теперь делать?
- Молиться.
- Молиться?
Оксана опустилась на колени рядом с Аней, а Поля с Вовой перед Мишиной постелью с другой стороны. Они все просили прощения у Бога и друг у друга и молили помиловать Мишу. Вдруг Дим Димыч проснулся выполз из одеяла и не задавая никаких вопросов забрался на кровать, обнял Мишу и тоже стал молиться.
Холодная рука коснулась Оксаниной головы и послышался еле слышный шепот.
- Ксюша?
- Мишенька! Любимый единственный мой! Господи, спасибо! - Оксана осыпала поцелуями лицо своего бывшего мужа.
- Аня здесь?
- Здесь я Миша! - Аня взяла его другую холодную руку и он, как мог крепко сжал ее.
- Вовочка и Поля здесь?
- Да во же они перед тобой! - недоумевала Оксана.
- Мы здесь, папа!- Поля гладила отца по голове, а Вова прильнул к его груди. Миша ощупал его лицо и руки дочери.
- Я не вижу…- Миша ощупал еще одни маленькие ручки и кучерявую голову. - А это Дим Димыч! Вырос то как! А где девочка?
- Лиза? Вот она! - Аня поднесла спящего ребенка к Мише и он осторожно едва касаясь пальцами коснулся лица. - Красивая. На тебя Аня похожа.
Хорошо, что вы все здесь. Я попрощаться хочу. Ухожу уже. Вернее ушел уже, только вот вернулся попрощаться...
- Мишка перестань! Я сейчас позвоню в «Борис»! Они приедут, они помогут! – заметалась Оксана в поисках телефонной трубки.
- Ксюшенька, любимая, не надо никуда звонить. Уже очень мало времени осталось. Господь милостивый, он забирает меня. Он не пошлеет испытаний больше, чем я смог бы вынести. Не смог я… Любимая, прости меня и вы дети простите и ты Аня… Прости меня Отец, мой! Ослабел я, не устоял, но Ты милостивый, не дал мне душу свою погубить и без покаяния умереть. Бежал я на ристалище да только вот сдался…Не сумел награду получить… Спасусь теперь, как бы из огня… Я тебя Ксюшенька благословляю. Попроси за меня прощения у избранника своего. Теперь вас благословят…
- Не нужен мне никто! Я тебя одного люблю! - Оксана прижала к губам остывающие белые пальцы любимого.
- И я тебя люблю, милая, только пора мне… - Мише было тяжело говорить, он задыхался. - Не плачь, мы с тобой обязательно встретимся... Я вас благословляю, родные мои, не плачьте…. Я иду к Отцу, а вы живите, любите, будьте милостивы друг к другу…. Милостивые помилованы будут… Бог и есть любовь, без Него вам не прожить… Никак без любви нельзя, без нее погибните… Не плачьте…
Хотя, плачьте! Плачьте обо мне с плачущими и радуйтесь с теми, кто радуется. Любите друг друга…
10декабря 1997 года
14.00
На похоронах у Миши было много народу и верующих и неверующих. Кто-то плакал, кто-то восхищался Божьей милостью и дал своему сыну покаяться перед смертью. Кто-то недоумевал, почему так все получилось и такой хороший человек так рано он умер, а кто-то просто молчал. Пастырь сказал короткую, но доходчивую речь и тело придали земле. После чего слово взяла Наташа.
- Братья и сестры, что вы рыдаете и стенаете?! Вы же христианами себя называете! Ваш брат, сын, отец, муж, друг теперь в объятиях Отца нашего небесного! Господь приготовил там для него небесное жилище и ему там хорошо, гораздо лучше, чем нам всем здесь! Давайте возрадуемся за него и возблагодарим Бога за его милость! Давайте прославим Господа на гуслях, с тимпанами и кимвалами! - Наташа звонко затянула бодрый христианский гимн, хлопая в такт в ладоши потому, что никто собой на похороны не прихватил ни тимпанов, ни гуслей, ни кимвалов. Некоторые робко попытались поддержать сестру во Христе, но когда Оксанина мама закрыв руками лицо упала в обморок - все затихли.
Аня готова была провалиться от стыда сквозь землю, она думала, что Наташа сумеет поддержать ее и Оксану в такое трудное время, а получилось не совсем так, как хотелось…
19.00
После похорон и поминок Аня набросилась на Наташу:
- Ну, что же ты творишь, Наташка!? Что же у тебя совсем чувство такта атрофировалось за последние годы? Есть время петь, а есть время скорбеть! Да, конечно, Миша не был тебе другом, ты даже и знакома с ним не была…
Наташа была феноменально спокойна, ведь она была свято уверенна в своей правоте:
- Миша был моим братом во Христе и этого вполне достаточно. Не важно, что я не знала его лично при жизни земной, мы с ним поближе познакомимся в вечности и это уже повод для радости. А вы, пятидесятники, достали со своим пессимистическим, вечно ноющим христианством! Видела я вашего пастыря - еле говорит, просто лебедь какой-то умирающий! Какой пастырь - такие и овцы. Только одни стоны и слезы! Никакой харизмы, никакой силы духа!
Ане захотелось стукнуть Наташу, но она выдохнув взяла себя в руки:
- Наташа, пойми Миша ему был, как сын! Он его с первых дней знал, понимаешь? А еще там были его дети, жена и родители. Мама Оксаны, пока еще не пришла к Богу, а мы со своими дикими выходками стали для нее преткновением! Нам не отворачивать людей от Бога надо, а наоборот являть Его. Это мы знаем, что есть жизнь вечная после смерти, а она… Не понимаешь? Давай будем чтить чувства других людей, пускай даже и неверующих.
Наташа язвительно улыбнулась:
- То есть становиться с ними под одно ярмо? Высиживать на поминках и как некоторые есть идоложертвеное? Что общего у света с тьмой?
- Я не ела идоложертвеного! Просто я уважаю чувства людей которые от чистого сердца приготовили все это. Заметь я с ними не пила, хотя не буду врать - очень хотелось вмазать!
- Ну-ну! Спасибо, что не опозорила меня до конца! Сидела там сопли алкоголикам утирала!
Аня начинала постепенно закипать:
- Сопли, говоришь? Посмотрела бы я на тебя, Наташа, на их месте! Невозмутимость схлынула с Наташиного лица уступив место смятению, но лишь на миг:
- Если бы я была уверенна, что мой сын отправился к Господу, то радовалась бы и благодарила, Бога – бравировала Наташа, но уже не так твердо, представив, что может потерять того, за которого боролась столько лет и наконец-то обрела. Ее сын был уже взрослым и хотя жил теперь с ней, но пока еще был очень далек от Бога. Наташа день и ночь молилась о его спасении.
Аня хорошо об этом знала и почувствовав что в сердцах брякнула лишнего, попыталась сгладить накаляющуюся ситуацию:
- Знаешь, а я тебе даже завидую. Теоретически то я конечно понимаю что на все Божья воля и осознаю что это Его милость когда дети умирают не родившись или в том возрасте, когда не еще отличают правую руку от левой, а добро от зла. Но к сожалению не могу с такой вот уверенностью как ты сказать, что радовалась бы и благодарила Бога если бы Он вдруг решил забрать моих детей. Наверное я еще не созрела для такого вот упования. Это противоестественно, когда родители переживают своих детей. Наверное, непросто радоваться на могиле своего ребенка…
– Да, да и еще раз да! Радуйтесь и еще говорю вам радуйтесь! За все благодарите, написано! За все, слышишь?! А значит и за смерть детей! Как мы смеем упрекать Бога? Разве мы можем указывать Ему? Только он знает времена и сроки, Его пути не наши пути. Это не благодарно…
«Да уж в чем научена в том и пребывает. Неужели она действительно так считает?» - Аню передернуло:
- Может и неблагодарно, зато - искрение. А с искренними Господь поступает искрение!
Наташа подхватила с на лету:
- А вот с лукавыми, по лукавству их!
- А с нахальными, по нахальству их! - перефразировала Аня. – Натик, прекрати буром переть! Будь проще и к тебе потянуться люди! Ты что мысли уже не можешь излагать своими словами?
Наташа покраснела но уже не могла остановиться и продолжала цитировать:
- Нет! Теперь не я живу, живет во мне Христос! Слово Божье стало во мне плотью, оно живо и действенно...
Поняв, что в этом случае излагать мысли своими словами бесполезно, Аня приняла бой:
- Ну, так давай тогда наконец-то явим свет этому миру и будем иметь доброе свидетельство от внешних! Плачьте с плачущими…
Аня не ожидала что Наташа сдастся так быстро – она внезапно затихла и доведенная всем происшедшим сегодня до взрывоопасного состояния, тут же воспламенилась:
- А тебе Анечка лишь бы я плакала, да? Хватит, наплакалась я уже! По самое не могу наплакалась! Больше слез от меня не дождетесь! Теперь я буду радоваться!
- Чему радоваться?- саркастически ухмыльнулась Аня.
- Всему радоваться: что живу, что не пошла в ад тогда, когда жизни ребенка своего лишила и себя чуть не погубила по твоей милости! Не заставите вы меня больше плакать не ты, не твой Димочка!
Аня так странно посмотрела на Наташу, что та прикрыла в испуге рот рукой, взболтнув лишнего.
- Господи, прости меня! Прости, ведь я простила давно вас обоих, чего же вспоминать! Господь мне больше простил, а я, как тот злой раб, которому простили тысячи! За десятку готова сестру свою…- Наташа спрятала лицо в ладонях чувствуя, что проговорилась и начала краснеть еще сильнее.
- Стало быть и Дима тоже тебе советовал плакать с плачущими?
Наташа взяла себя в руки и попыталась выкрутиться:
- При чем тут Дима? Я твоего сына имела в виду, Диму маленького…
Аня поняла что Наташа что-то ей недоговаривала все это время, а если недоговаривала значит есть что скрывать:
- Не выкручивайся, Наташа! У тебя плохо получается. Врать то ты точно разучилась, как впрочем никогда толком и не умела. Когда ты его видела?
Продолжала съезжать Наташа:
- Кого?
- Диму!
Наташа осознала, что дальше притворяться бесполезно.
- Ну, где-то месяца два-три назад...
- И молчала? – Анины глаза наполнились слезами. - Где ты его видела? Почему не сказала мне об этом?
Наташа стала защищаться судорожно придумывая оправдание она считала не в праве сказать Ане убийственную правду:
- Ну ты же тоже мне не все рассказала? Я видела твою записку в дверях его дома. Так что выть вначале бревно из своего глаза а уж потом соринку из моего!
- Ты к нему ходила? Ты его видела? Где он?
- Ходила но не видела. Я не знаю где он. Наверное уехал куда-то. Анечка, понимаешь… Ну я не знаю…
Аня вскочила и стала трусить подругу за плечи:
- Телефон давай! Я не поверю, что он не оставил тебе номер мобильного!
Наташа спокойно, но настойчиво отстранила Аню и вынула из сумки мобильный:
- Аня, ты хочешь сказать, что не знаешь его номер телефона? Ты же каждый день на почтамт бегаешь ему звонить? Думаешь, что мне он дал какой-то другой номер?
Аня выхватила у Наташи телефон, зашла в телефонную книгу и набрала Димин номер.
Наташа саркастично улыбнулась:
- Что? Абонент недоступен? Думаешь я тебе враг,да?
Аня осела и выдохнула, вернув подруге телефон:
- Ну почему же он не отвечает? Что с ним случилось?
- Думаю что с ним все нормально, просто куда-то уехал. Ты же располагаешь сведениями, наверное, что он теперь на месте не сидит? Знаешь сколько он уже людей спас?
Аня обмякла:
- Слыхала. Как он?
- Он ну это… Он видел Господа, а когда из комы вышел стал служить…
- Где он? Почему его нет? Он переехал? В какой он церкви? Ну не томи душу! Говори! Я сейчас же поеду к нему! Говори куда ехать! Ты же знаешь! Знаешь и молчишь! Почему? Что ты от меня скрываешь?- Аня вскочила и опять стала трусить подругу за плечи.
- Анечка, ну почему ты считаешь что я что-то от тебя скрываю? Я действительно не знаю где он сейчас! Аня, мы встретились на конференции, посидели в кафе. В общем так толком и не поговорили…
- Почему? – Аня почувствовала что сейчас услышит то чего боялась больше всего .
Наташа, взглянув в Анины глаза полные слез и больше не смогла молчать или выкручиваться:
- Потому, что он был не один…
Аня все поняла, но еще пыталась обмануть саму себя:
- С Петей?
- Нет.
- А с кем?- екнуло Анино сердце.
- С девушкой, - выдохнула Наташа с облегчением: больше не надо было притворяться.
- Кто она?
- Она представилась, как его невеста…
Аня наконец-то поняла почему Наташа все это время прятала глаза, но почему-то все же задала банальный вопрос:
- Почему же ты молчала? Почему я узнала об этом только сейчас?
- А какой смысл мне был об этом тебе говорить? Чтобы лишить тебя надежды и смысла жизни?
- А как же тайное, что станет явным? Значит сладкая ложь все же лучше, чем горькая правда?
Наташа сама себе искала оправдания:
- Я тебе не лгала! Я просто не говорила, а это не одно и тоже.
- Жалела значит?
- Анечка, пойми, мы все теперь новые творения. Старое прошло теперь все новое! Та жизнь…
- Значит, я должна все забыть? Вычеркнуть, стереть? Вы что сговорились все? Но, я же компьютер раз нажал кнопку и стер все, я так не могу! Я люблю его, а любовь никогда не перестает! Я должна его увидеть, я должна поговорить с ним...
Наташа вспомнила как она тогда в прошлой жизни жаждала этого последнего разговора с Дмитрием вполне осознавая, что он уже ничего не сможет изменить:
- Зачем? Аня, отпусти его, у него теперь другая жизнь.
- Он отец моего ребенка!
- Аня, если ты его любишь, в чем я не на миг не сомневаюсь, то значит желаешь ему счастья?! Не надо расковыривать старую рану. Ему наверное непросто было полюбить другую. Он искал тебя, но… Это -жизнь Аня…
- Искал меня, а нашел другую? Значит он меня забыл? Он перестал меня искать? Мы все это время жили в одном городе! Неужели он не мог меня найти? Я искала его, я ждала его…- Наташа крепко обняла рыдающую подругу и сама заплакала вспоминая свои страдания.
- Анечка, прости его и отпусти. Не разрушай его новую жизнь как это сделала я. Ведь, если ты появишься опять, то теперь разобьешь сердце не только Диме, а еще одного человека, не в чем невинной девушки, которая его любит. Мы не знаем, какой у Бога план…
Аня вырвалась из Наташиных объятий:
- Я знаю! Я! Я - Его план! Дима не мог полюбить никого другого кроме меня! Ведь мне же Бог сам говорил, что у меня будут дети! Много детей! Мальчики и девочки! Значит все – ложь? Зачем Он меня обманул?
- Тихо, тихо девочка, моя! – Наташа пыталась удержать обезумевшую от горя Аню. - Бог не может обмануть, как Он сказал так и будет. Значит в свое время ты встретишь того, которого Он для тебя приготовил…
- Не встречу! Мне никого не надо! Я никого кроме Димы не смогу полюбить! Зачем мне теперь жить? Я не смогу жить без него!
- Сможешь. Ты сильная, у тебя все получиться. У тебя есть теперь ради кого жить.
- Но я не хочу жить без Димы! Мне надо его увидеть!
- И сделать несчастным? Если любишь – не мучай, помоги ему стать счастливым!
- Он без меня не сможет стать счастливым и я не смогу! Жить с ним в одном городе, но без него это выше моих сил! Я не смогу! – свои собственные слова Аня услышала, как-то по новому, словно со стороны и странно улыбнулась. – Де жа вю - кажется это уже со мной было лет двенадцать назад. - Но ведь я смогла тогда пережить? Не уж-то и теперь не смогу?
Наташа взяла подругу за руку:
- Сможешь. У тебя все получится. Хочешь я за тебя помолюсь?
- Помолись, а пойду.
- Куда?
- К Вале конечно, за детьми!
- Слушай, Анечка, давай ей позвоним – останься у меня, пожалуйста! Не ходи никуда!
20.50
Наташа бежала за подругой по улице, хватала ее за руки, даже на колени становилась, пыталась задержать Аню любой ценой, но та осталась непреклонна:
- Нет, мне надо идти.
Вернувшись домой Наташа возопила к Богу: она просила спасти Аню, послать Ангелов на ее защиту и того, кто сейчас помешает ей совершить, то самое страшное, что было написано в ее обезумевших глазах.
21.30
Шел мокрый снег. Последняя надежда умирала, ее душила неземная тоска. Аня решилась в последний раз пойти к Диминому дому. Ветер унес всю листву со двора, окна по прежнему зияли черными дырами безнадеги. Именно она впившись в измученное сердце высасывала из него жизнь. Она и не позволила Ане заметить, что ее записки в двери больше нет, а над ней, любовно обернутый в целлофан, чтобы бумага не раскисла под мокрым снегом, крепко прибитый гвоздями, дабы его не сорвал ветер, красовался лист ватмана. Он гласил: «Мамочка! Я поехал к тебе! Если мы разминемся - ключ под ковриком! Жди меня. Люблю. Целую тысячу раз твой сын Петя!»
Гонимая холодным ветром отчаянья глотая горькие слезы Аня побрела через железнодорожный мост к метро.
Аня вспомнила Мишу:
«Я разбил об асфальт расписные хрустальные замки…» - вот друг мой и моим расписным замкам уже пора под снос. Бежала я бежала на ристалище да ноги сломала. Ослабела и награду не получила – кому нужны бегуны с поломанными ногами?
Аня преклонилась через перелила моста, внизу с грохотом проносился поезд.
- А слабо, как маманя сигануть? - она услышала просто возле своего уха Сашин голос, вздрогнула и обернулась. Вокруг никого не было.
Вдруг она услышала Димин голос:
- А Дим Димыч, а Лиза как же?
Аня завертелась словно волчок вокруг своей оси схватившись руками за голову - опять никого.
- Кажется я схожу с ума? А что может дать безумная мать своим детям?! Счастливыми может сделать своих детей только счастливая мать! Зачем же тогда жить?!
-Ты же говорила, что способна на все ради Диминого счастья!? – услышала она знакомый баритон Седого. - Ослабела, не устояла, не дождалась?- опять никого.
- Не дождалась! Не могу больше! Господи! Забери меня умоляю!
- Самоубийцы Царства Божьего не наследуют! Ты же мне обещала! Как же папа без тебя? - тетя Роза присоединилась к другим невидимкам.
- Да, я обещала, но я больше не могу! Сил нет! – Аня уже смерилась с присутствием невидимых голосов, которые носились в ее голове, как сорванные ветром мертвые листья, перекрикивая друг друга.
- Прости меня, папулечка! Не дождалась, я ослабела. Кончились силы. Все… - Аня как завороженная уставилась на проносящийся поезд.
- Аня держись! Не смей! Не сдавайся! Ты сможешь все преодолевши устоять! Бог не пошлет испытаний сверх сил, держись! - услышала она голос папы и схватилась за холодные дрожащие перила. Сильный порыв ветра готов был уже оторвать ее, лишить сил, схватить в свои смертельные объятия и унести вслед за желтыми листьями, такими красивыми, но не живыми. Это был их последний полет перед смертью. Аня почувствовала, как теряет равновесие, земля ушла из под ног, страха не было, только непреодолимое желание взлететь не в верх, а в низ:
- Теперь я свободна. Мне некого больше ждать.
- А меня?! А говорила, что любовь никогда не перестает! - кто-то крепко-накрепко схватил Аню под руки и оттащил от края пропасти.
Она едва держась на дрожащих ногах обернулась:
- Точно схожу с ума: сначала голоса, теперь уже и галлюцинации. Додик…
Аня лишилась чувств.

2 ч. 22 гл. Крушение хрустальных замковПроза

2 ч. 22 гл. Крушение хрустальных замков

2 ч. 22 гл. Крушение хрустальных замков
Проза